14 августа 2021 года, суббота, день 9
День начался очень оптимистично: после вчерашней нескончаемой серости и этой отвратительной мокрой воды с неба солнышко воспринималось с удвоенной радостью. Народ немедля повытаскивал свои безнадёжно промокшие рюкзаки, ботинки, дождевики и прочие куртки с носками, которые, оказавшись на солнышке, начинали радостно парить. Сегодня в планах была радиалка на остров Большая МуксАлма, который соединён с Большим Соловецким островом построенной трудолюбивыми монахами дамбой. Погода была идеальной для прогулки, но народ уже успел расслабиться, и по коллективу поползли всяческие упаднические настроения. В результате примерно треть группы осталась батониться в лагере. Остальные же в 11 утра выдвинулись прямо навстречу приключениям.
Мы шли по абсолютно прямой дороге, тут и там покрытой лужами после вчерашнего дождя.
Те, кто шёл в резиновых сапогах, с чистой совестью отрицали эти самые лужи и шли напрямик, остальным же приходилось всячески извращаться, обходить, перепрыгивать, перелетать и так далее. По дороге Лена сочиняла на первый взгляд весёлую, но вообще-то очень уж кровожадную песенку про кота в походе, и в процессе мы записывали придуманные куплеты на диктофон. А все свидетели этого волшебного творческого процесса разумно предпочитали держаться от нас подальше.
До моря мы сегодня дошли очень быстро, потому как идти приходилось со скоростью Серёжи, а это и есть “очень быстро” по определению. Ещё до того как синева воды показалась за деревьями, мы почувстсвовали потоки холодного морского воздуха и поняли: мы на месте. Выйдя из леса, мы увидели настоящий пейзаж с открытки: каменная дамба змейкой вилась среди морских волн, на ветру колыхалась сухая трава сочного жёлтого цвета, которая ярко контрастировала с насыщенной синевой воды и с нежной голубизной неба. При виде такой красоты душа автоматически начинала петь и даже плясать.
По дамбе мы перешли на остров Большая Муксалма.
Здесь монахи держали скот, потому как на Большом Соловецком острове это было запрещено. А дамбу построили именно затем, чтобы можно было перегонять коров, коз и прочих баранов с одного острова на другой. Вот это я понимаю целеполагание. Глядя на такие монументальные сооружения, невольно задумываешься, что человеческие возможности в принципе-то ничем не ограничены, было бы желание.
На самом острове делать было особо нечего. Мы посмотрели на очередной скит, кое-кто немедленно залез в какой-то заброшенный домик через выбитые окна.
Мы сходили на причал и поглазели на воду, а также на кучкующиеся на горизонте грозные облака.
Потом обеденно перекусили. Вытаскивая продукты из рюкзака, Серёжа с ужасом обнаружил, что забыл колбасу в лагере. “Это ничего!” – успокоили мы его и махом слупили 4 булки вкуснейшего свежего деревенского хлеба.
В районе половины третьего выдвинулись в обратный путь.
Активно пугавшие нас дождевые тучи, уронив на нас несколько капель, постепенно улетали восвояси, и над нами снова светило солнце. Мы шли по дамбе и наслаждались нереальными земными, морскими и небесными пейзажами. Особенно переменчивым было небо: по нему плавали стада облаков всех возможных причудливых форм и оттенков и разыгрывали целые спектакли под куполом неба. Восхитительное зрелище.
Назад мы шли гораздо медленнее и спокойнее, чем туда. Каждый шёл в удобном ему темпе, а кто-то вообще объедал все встречающиеся на пути кустики брусники и черники, поэтому группа сильно растянулась.
Я шла с Леной и Родионом, и мы считали столбы в обратном порядке. Правда, потом выяснилось, что первый столб находится вовсе не в посёлке, а где-то в дремучем лесу, и разочарованию нашему не было предела.
По приходу в посёлок я зарулила в сувенирный магазин и оставила там почти всю свою июльскую стипендию. Но, как говорится, удовольствие стоит дороже.
На ужин у нас сегодня были восхитительные ленивые огурцы в исполнении Юли. Честно говоря, я даже дома никогда такого не ела.
Сегодня последний вечер похода, и мы наконец-то попели песни. Некоторые наши товарищи очень страдали от унылости нашего репертуара, но на мой взгляд, мы пели очень хорошие песни, от которых душа сначала разворачивается, а потом послушно сворачивается обратно. А когда по заявкам слушателей мы всё-таки исполняли какую-нибудь бодрую весёлую песенку, Костя скорбным голосом сообщал: “Автора этой песни расстреляли”. Вот что значит профессиональная деформация, вот что значит музей истории ГУЛАГа.
Народ постепенно расползался по палаткам, а самые стойкие всё сидели у костра, пили чай, жарили хлеб, разговаривали, смеялись. Замечательный был день.