20 августа 2022 года, суббота, день 8
Вот и пошла вторая половина похода.
Сегодня был воистину удивительный день, и начался он примерно в 2 часа ночи, когда Тоне потребовалось выбраться в наружу, в результате чего она упала в сугроб. Согласитесь, что ночью с 19-е на 20-е августа ожидаешь несколько иного развития событий. Однако жизнь — непредсказуемая штука, поэтому вот. А всё Дима со своим «Завтра будем снеговика лепить!». Дошутился! Вот что Дима, что Серёга — кто их за язык тянет? Я боюсь даже думать о том, какой сюрприз приготовит нам природа завтра утром.
А сегодняшнее утро было уже даже не ноябрьским, а по-настоящему зимним. Было свежо и морозно, под ногами звучно хрустел снег, а вся поляна была покрыта аккуратненькими сугробиками, побольше и поменьше, в которых уютно сопели люди, не подозревающие ещё об очередных природных закидонах.
А надо сказать, что спать в сугробе действительно было очень тепло. Время от времени какой-нибудь из таких сугробиков начинал дрожать и трястись изнутри, как яйцо динозавра (или же как пустой холодильник), и из него показывалась заспанная физиономия офигевшего от такой действительности динозавра (зачёркнуто) туриста. Народ очень старался не показывать своего удивления, довольно, впрочем, безуспешно, и сообщал общественности различные положительные моменты сложившейся ситуации: «главное, что небо чистое!». А Ира беззастенчиво обвинила Серёгу в квадрате в том, что это они вчера притащили нам снег с горы (как Крош и Ёжик), что, между прочим, не лишено здравого смысла, потому как всё сходится.
А природа тем временем не переставала удивлять. Из-за горы выкатился солнечный диск, и весь мир немедленно засиял и засверкал настолько ослепительно, что невозможно было смотреть на него долго — очень скоро хотелось зажмурить глаза. Над озером летел стремительной февральской позёмкой туман, а под высоким куполом неба спешили куда-то облака; цеплялись за горы, завихрялись, кипели, бурлили и вновь неслись со страшной скоростью куда-то за горизонт. Картинка менялась буквально каждое мгновение, и мы не знали, что делать: то ли хвататься судорожно за фотоаппараты, а то ли махнуть рукой на эту бесполезную затею и пытаться сфотографировать глазами, вобрать поглубже в душу и запомнить, унести с собой побольше этой красоты. Восторгов не хватало. А те восторги, что всё ж таки у нас имелись, мы выражали очень своеобразно, а именно пели-распевали у костра песни про лето (неуместные) и песни про зиму и про снег, гораздо более уместные в данном контексте. Кроме того, песен про снег написано почему-то гораздо больше, чем про лето, как верно отметил один из артистов. А потом человечество ещё удивляется, почему природа так чудит. А она ведь всего-навсего пытается соответствовать нашим запросам в ноосферу.
После завтрака народ снова разбрёлся по интересам. Ира и Галя, к примеру, занялись очень благородным делом — они заводили тесто на баурсаки, они же пончики, они же пампушки. Мы с Олей Панкратовой снова отправились в гости к Озеру. Сидели на камушке, смотрели на воду, на небо, на облака. Разговаривали. По мере того, как небо очищалось от тучек, наливалось пронзительной синевой озеро. Ветер постепенно утихал, и в зеркале воды до мельчайших подробностей отражались заснеженные горы на другом берегу. А от снега вокруг нас к тому моменту уже не осталось и следа. Удивительно, насколько природа переменчива: ни секунды она не остаётся статичной — всегда в ней присутствует движение и перемены. И в этом наша Жизнь.
Жизнь в самом активном её проявлении кипела и у нас в лагере, и проявлялась она в процессе приготовления тех самых пончиков-пампушек. Женя, Галя и Ира представляли собой единый механизм, который функционировал чётко, слаженно и бесперебойно. Единственной шероховатостью было то, что Галя требовало готовить как можно быстрее, «пока теста не стало ещё больше!», а все остальные не видели в этом ничего плохого, а скорее даже наоборот. Я тоже поучаствовала в этом священнодействии, нагло сместив Галю с должности накладывателя теста, чем вызвала активное возмущение последней, потому как я делала всё медленно и недостаточно рационально. Однако же на конечном результате это никак не сказалось.
А жизнь тем временем продолжала неумолимо налаживаться, и я на радостях таки надела своё традиционное вечерне-походное платье. При этом я естественно не смогла расстаться со своей любимой шапкой-нерпочкой. Во-первых, по цвету отлично сочетается: то и то рыженькое. А во-вторых мы с шапкой уже настолько сроднились, что свою голову я без неё не представляю в принципе. Результат — такой вот интересный образ.
Палатка № 6 в полном своём составе устроила замечательную фотосессию в платье/резиновых сапогах/на камнях/на фоне озера/с конями (нужное подчеркнуть). Ввиду нашего позитивного настроя, лёгкой придурковатости ну и, конечно, бесспорной красоты, фотографии у нас получились просто офигительные.
А для полного счастья мы с Тоней искупались в Алахинском. Всё-таки определённо есть что-то магическое в купании ню в горном озере: только ты, вода, неба и весь огромный мир. Занырнув в чистейшую воду Алахинского и вдоволь наверещавшись, я вылезла на камушек, подставила лицо солнышку и обняла мир. Спасибо, Алахинское! Спасибо, Алтай! Спасибо, Жизнь!
После восхитительного обеда борщом с пампушками мы отправились в радиалку вокруг озера, поскольку сидеть дальше на одном месте мы более не могли. На небольшую прогулочку люди взяли с собой: купальники и полотенца, тёплые куртки и дождевики, шапки и перчатки, а также мой небольшой зоопарк, представленный Барсиком и Зухрой и до кучи флейту. То есть к радиалке мы были готовы на все сто и даже сверх того.
Шли не спеша вдоль озера и наслаждались глубиной и многогранностью окружающей нас действительности. За каждым поворотом тропы открывался новый феерический вид, поэтому идти быстро было невозможно в принципе.
Особым приключением было перейти в брод речку. Поскольку Дима раньше здесь не был, никто не знал, где и как лучше эту самую речку перейти, и поэтому сохранялась определённая интрига. Таким образом, люди разделились на две группы. Первая группа, возглавляемая Димой, бродила речку в достаточно глубоком месте и намочилась по самое не хочу (самое не хочу осталось сухим). Зато потом они долго и романтично брели прямо по кромке воды, как на каком-нибудь курорте. Вторая группа, возглавляемая Женей и Васей, перешла речку в более мелком месте, зато потом нам пришлось продираться через заросли ивы и карликовой берёзки, яростно доказывая этим двоим, кто здесь вообще главный.
В конце-концов мы воссоединились и вскоре достигли нашей сегодняшней цели — симпатичного заливчика, который издалека кажется нежно-бирюзовым и оттого совершенно сказочным. Этот заливчик в 2020 году обнаружила Света Ч. и с те пор капала Диме на мозги, чтобы он нас сюда отвёл. И добилась-таки своего.
Правда, издалека это место смотрится гораздо более выигрышно, чем вблизи, зато с гор в озеро здесь сбегает шустрый озорной водопадик. «Зачётный гидромассаж!» — восторженно размахивая руками и улыбаясь до ушей, победно доложился Серёга, который вместе со вторым Серёгой уже успел сегодня оббежать все близлежащие хребты и едва-едва, исключительно по счастливой случайности не угодил в Казахстан.
К сожалению, к нашему приходу водопадик был уже в тени, поэтому оченить гидромассаж по достоинству мы не смогли, но фотосессию в купальниках (ну или без — кто как) и традиционное единение с озером конечно же не пропустили.
Солнышко клонилось за хребет и настойчиво подгоняло нас в сторону дома. Все шли, переполненные впечатлениями, притихшие и умиротворённые. Алахинское лежало внизу огромным отрезом тёмно-синего атласа и изредка лениво волновалось от лёгкого ветерка. В воде отражались пушистые барашки облачков. Я села на камушек, и над озером запела флейта. Каждый раз, когда я оборачивалась на тропу, там стояли какие-нибудь новые люди. Это всегда так интересно — переменная публика.
А вечером — глинтвейн и гречка со шпротами, и пионерский костёр до небес, и наконец-то песенный вечер — вне палатки № 6, прошу заметить! По мере того как холодало, лавочки всё ближе и ближе подползали к костру, а компания поющих постепенно редела. Что никак не влияло на боевой настрой оставшихся.
Снега не было, а надо головой одна за одной зажигались яркие-яркие звёзды.
Завтра уходим с Алахинского.
