24 августа 2022 года, среда, день 12
Догорала вечерняя зорька. Шёл восьмой час перехода. Участники не теряли надежды.
Днёвка. Ничего не предвещало…
Если душа просит романтики, то задница рано или поздно огребает. И сегодня снова в точности тот случай.
Ну не было у меня с утра настроения. Не было — и всё тут, и ни восхитительный рассвет над бескрайними просторами Укока, ни вкуснейший бухлёр из барана на завтрак, ни даже облизанная дочиста банка сгущёнки не помогали. Нужно было срочно совершить чего-нибудь эдакое. А душа таки просила романтики.
Поэтому, когда Дима предложил на сегодня три варианта времяпрепровождения, я не сомневалась ни секунды. А варианты были следующие:
- Остаться в лагере или же по желанию прогуляться по ближайшим окрестностям, полениться, побатониться, позагорать наконец на солнышке не только мордой лица, может быть, даже искупаться или простирнуться. Одним словом — лепота! Но, увы, не мой вариант.
- Прогуляться с Димой в ущелье и посмотреть на живописные озёра. Уже лучше, но тоже не то.
- Покорить две трёхтысячные вершины, а потом — по ситуации. Да, три раза да!!! Тут вам и преодоление, и феерические виды (а какими они ещё могут быть на высоте 3 километра), и наверняка какие-нибудь приключения. И я таки ни грамма не прогадала.
Состав отважных придурков (зачёркнуто) искателей приключений был следующий: два безбашенных Серёги, один благоразумный Вася и я — в общем, идеальный состав для наших целей. Итак, получив от Димы сухпаёк и строжайший запрет пересекать какие бы то ни было границы, в 10:23 местного времени мы выдвинулись. Бодрым шагом обогнали группу, направляющуюся в ущелье, помахали им на прощанье лапками и устремились прямо в небеса. По мере подъёма горизонты раздвигались всё шире и шире, а все незначительные детали постепенно сглаживались. Перед нами, как на ладони, мягким золотым покрывалом, присобранным тут и там в крупные складки, лежал бескрайний величественный Укок. Повсюду виднелись голубые пятнышки озёр: некоторые побольше, другие совсем маленькие — но сколько же их тут! Настоящий край озёр. Озёр, тишины и облаков. Облака неспешно кружили по небосводу, танцуя свой неведомый человеческому разуму танец, и отбрасывали на землю причудливые тени. А мы упорно ползли только вперёд и только вверх, часто останавливаясь, чтобы передохнуть и восстановить дыхание — и дыхание у нас перехватывало уже от восторга: УХТЫ!!!
Через полтора часа хода мы достигли своеобразного плато — это было достаточно большое относительно ровное покрытое сухой жёлтой травой пространство, из которого тут и там торчали острые чёрные камни. «Воины монгольского ханства…», — сравнил Вася. — «Или торосы», — подумав, добавил он.
Мы находились на высоте около 3070 метров, хотя показания Васи и Серёги Харитонова несколько разнились. Мы подошли к краю ущелья и обомлели. В пол неба ослепительно белела величественная Табын-Богдо-Ола, окружённая, точно стражами, суровыми серыми хребтами. Глянули вниз: пространство стремительно уходило куда-то к центру Земли. Ущелье, красно-бурое от карликовой берёзки и прочей цветастой растительности, было исчерчено тоненькими ниточками речек и ручейков, которые в низинках стекались в небольшие озерца — то бирюзовые, то изумрудные, а то и вообще молочно-белые от глины. «Белое безмолвие», — снова ёмко сформулировал Вася. Несмотря на приличную высоту и открытость пространства, ветра практически не было. Чувствовалось дыхание гор, спокойное и размеренное. Горам чужды суета и проблемы человечества. Они стояли здесь тысячи, миллионы лет до нас и простоят ещё столько же. А прямо сейчас мы здесь — и это настоящее чудо.
Серёга Харитонов не разделял нашего философско-романтического настроения и всё поторапливал нас: «если мы хотим успеть ещё вооон на ту вершинку, потом спуститься в ущелье и ещё и вернутся в лагерь до темноты, надо тупить меньше, а идти больше».
До «вооон той вершинки» мы добрались достаточно быстро и ненапряжно, поскольку набор высоты был незначительным, а красоты вокруг — наоборот, очень значительными. Почавкали по болоту (даже на такой высоте они есть!), по которому были рассыпаны сотни маленьких пушистых цветочков — суровых и неприхотливых, подстать их среде обитания.
На нашей второй сегодняшней вершине (3173 метра!) - рядом со старой геодезической вышкой — устроили восхитительный в своей простоте, сполна компенсируемой окружающими нас панорамами, обеденный перекус. В обязательной программе была неучтённая вершинная шоколадка от Серёги Харитонова — потому что ну что такое восхождение и без шоколадки?
«Там какая-то собака пролетела», — заметил Вася. — «Причём крупная!». «Высота на всех действует по-разному», — не моргнув глазом, опровергли факт существования летающей собаки оба Серёги. Какие они скучные!
Подмёрзнув на ветру, мы очень резво съехали по сыпушке вниз — в ущелье. Чем ниже мы спускались, тем больше появлялось деталей и подробностей рельефа: холмы и впадины, живописные каменные глыбы всех возможных форм и размеров, покрытые то мхами и лишайниками, то карликовой берёзкой. Глубины и многогранности картинке придавало освещение, которое менялось буквально ежесекундно.
На берегу живописного озерца мы устроили небольшой привал для неторопливого созерцания красоты, игры на флейте и — для особо отчаянных — купания. Причём особо отчаянные были представлены в количестве одной штуки — Серёга Харитонов.
А потом была дорога домой, которая обычно кажется гораздо короче, чем дорога из дома. Но не в этот раз, увы. Мы свалились в достаточно широкую долину, в которой не было ничего особо интересного, и двинулись в сторону предполагаемого лагеря. Топали то по карлушке, благо, не слишком агрессивной, то по сухому болоту — это такой мягкий-мягкий ковёр из мхов, из которого тут и там вытарчивают лохматые травянистые кочки. Потом прыгали по курумнику, чисто автоматически, без особого контроля со стороны сознания выбирая место, куда поставить следующую ногу.
Особым квестом было найти наше озеро, то есть то озеро, на берегу которого приютился наш лагерь. Когда на горизонте начинал маячить какой-то водоём, мы летели к нему на всех парах, но за этим неизменно следовало разочарование. «Это не наше озеро — запасное», — всякий раз бодро рапортовал Вася — вот кто никогда и ни при каких обстоятельствах не теряет присутствия духа.
Однако долго ли, коротко ли, а озеро мы таки нашли. А мы уж начали предполагать, что проскочили в дыру в пространственно-временном континууме и попали в будущее, где наше озеро (не запасное) уже давно пересохло. Вопрос был только в том, по какому берегу это озеро обходить, и стоял этот вопрос очень даже остро. В результате жарких споров, сопровождаемых активным размахиванием руками и рассматриванием утренних фотографий, решено было идти правым берегом, то есть не тем, по которому мы шли утром. Серёга Кузнецов привязал на палку ядрёно-жёлтую автомобильную жилетку и шёл, браво размахивая таким импровизированным флагом из стороны в сторону. «Чтобы войти в лагерь победителями!» — пояснил.
И вот из-за очередного холмика наконец показался лагерь.
Мы вопили дикими голосами, размахивали руками и прочими доступными нам способами выражали нашу радость, но ровно до того момента, пока до нас не дошло, что лагерь на другом берегу озера, а перебираться вплавь почему-то никому не хочется. Как ни странно. Поэтому мы снова взяли ноги в руки и гордо удалились в закат, почти не глядя на наших медленно офигевающих товарищей.
Возвращение домой было, пожалуй, одним из самых сильных впечатлений за сегодня. Каким счастьем было видеть лица друзей и сумбурно рассказывать им о приключениях, и обниматься, и ржать истерично, потому что эмоциональный буфер переполнился окончательно. И такое счастье, что у нас коллектив, который ждёт и встречает с радостью своих заблудших путников. Потому что какой вообще смысл забираться в жопу мира, если никто не ждёт твоего оттуда возвращения? Я ела вкуснючую лепёшку с компотом из сухофруктов и улыбалась до ушей — так мне было хорошо, уютно и спокойно на душе. Жить хорошо, и жизнь безусловно хороша!
Потом — ужин восхитительным супом с сайрой (никогда ничего вкуснее не ела!), за которым нормальные люди, оставшиеся в лагере, рассказывали о внезапно налетевшем сегодня смерче. Причём с каждой следующей итерацией история обрастала всё новыми и новыми подробностями, что было абсолютно неважно, потому как всё валялись от смеха на траве и хватались за животики. И какое значение тогда имеет тот факт, что «Ира в разборе» могла улететь куда-нибудь в Монголию, а сама Ира тогда осталась бы, в чём мать родила, и что чей-то коврик выловили где-то в середине озера, и что палатки летали коршунами по поляне — не догнать? Да никакого. Это вообще практически счастье.
А вечером — фантастический закат и абсолютно рериховские горы, окрашенные в нежные пастельные тона, и розовые облачка, из которых при этом белыми нитями струился снег, и мой внутренний чайничек со впечатлениями кипел и бурлил со страшной силой.
Вечер завершился пением Антона под гитару — и каждая исполняемая им песня была историей со своей завязкой, развитием, кульминацией и развязкой. Поразительно артистично и очень смешно!
Ещё обсуждали жизненный путь уродливой резиновой бабочки, которую зачем-то принёс Слава. Версии поражали разнообразием и оригинальностью: резиновое изделие номер N, приведение с мотором и со специальными выпуклостями — для развития мелкой моторики младенцев. И многое другое. Вот на что способны наши светлые головы и, между прочим, почти без участия согревающей жидкости.
А водители угостили нас вкуснейшей бараниной с картошкой.
А потом спать. Спать…