27.07.2018, пятница, день 5

Сегодня мы с бабушкой едем на Пискарёвское кладбище, а Кука идёт встречаться со своими друзьями, поскольку на Пискарёвском кладбище она уже была. Ехать до туда довольно далеко: нужно 2 раза сменить транспорт. Едем сначала на автобусе. Там я обнаружила двух франкоговорящих тёток, как выяснилось в процессе разговора, из Алжира. Тётки оказались очень приветливые, и мы очень мило поговорили. Я довольно неплохо понимала и весьма сносно формулировала свои мысли, почти не забывая слова. Приятно удивлена. Когда тётки выходили из автобуса, выяснилось, что рядом сидит ещё одна франкоговорящая девушка, на сей раз из Марокко. С ней мы тоже немного поболтали и вышли на одной остановке. После этого мы ехали на метро, а затем опять «взяли автобус», как говорит Кука. Там была очень ответственная кондукторша, которая всё всем объясняла и сообщала, когда кому выходить. Клёвая тётка, в общем. За час, считая от дома, мы добрались до Пискарёвского кладбища. Людей практически не было.

Пискарёвское кладбище представляет из себя братские могилы — могилы, где хоронили всех людей, погибших в годы блокады Ленинграда. Около каждой могилы расположена плита с годом захоронения. На большинстве написано 1942 — самый ужасный год, зимой которого было 40 градусов мороза. В 43-м и 44-м годах погибло значительно меньше людей. В центре парка расположена мемориальная стена со стихами Ольги Бергольц, посвящёнными погибшим на фронте и в тылу, а также скульптура женщины с венком. В парке играла музыка Баха, которая настраивала на размышления. Масштабы действительно поражают. Сколько погибло людей, и ни о ком ничего не известно! Я была поражена настолько, что мне даже не хотелось говорить, (что бывает крайне редко). Мы с бабушкой возложили цветы к мемориальной стене и прошли мимо более поздних захоронений: 1945-1946 годы и даже позже. Тогда, видимо, уже была возможность хоронить людей по одиночке. Практически на всех плитах было написано имя погибшего и звание, у некоторых даже были фотографии. Видимо, их отыскали родственники-потомки. Затем мы вышли к озеру. Посреди озера есть очень уютный островок. Растущие на нём ивы надёжно скрывают его от любопытных глаз, и именно это делает его таким уютным. А ещё по озеру плавают утки и два красавца-лебедя, огромных и белоснежных.

Пробыв на кладбище где-то час, мы отправились назад и доехали без особых приключений. Оказавшись в городе, мы нашли столовку и поели. После обеда мы пошли в парк и хорошо там посидели на лавках-качельках. Вскоре пришла Кука, и мы стали тутокать. Не прекращая тутоканья, мы пошли в кофейню и там попили чай-кофе с пироженками и видом на Крюков канал. Было нежарко и душевно.

После кофия мы направились в сторону дома, старательно обходя при этом все маленькие переулочки.

Случайно нашли какую-то странную скульптуру роботоподобных птичек. Дома составили график доедания всех продуктов, чтобы ничего не пропало, и сели ждать, когда мы проголодаемся. Пока ждали, я рисовала скетч: дверь в сортир. Получилось неплохо. На ужин были пельмени, салатик и пироженки. Всё было очень вкусно, потому что мы качественно проголодались. После ужина я рисовала другой скетч — холодильник с надписью «НУ КАКИЕ ЖЕ ВЫ ТУПЫЕ ДУРЫ». Хороший скетч, выразительный.

Потом мы с Кукой долго ржали, а бабушка гнала нас нафиг из кухни в комнату.