9 февраля 2025 года, воскресенье, день 8

Внимание! Спасибо за внимание! Произошло непонимание между мной и планами шефа, и то ли ночёвка посреди моря уже была сегодня (мы ночевали метрах примерно в ста от берега), а то ли одно из двух.

***

Солнышко уже выползло из-за горизонта, но из-за острова ещё не показалось. Лёгкая перистая облачность отбрасывала на мир причудливые тени, и Байкал окрасился в нежные серо-голубые тона. Ночь была не самая тёплая, но зато безветренная, и, выкарабкавшись из палатки в свежую наружу, я вдруг ощутила первые запахи весны (спойлер: ощущение обманчивое).

Сегодня мы коренным образом поменяли самое главное правило нашей игры: берег у нас теперь вовсе не слева, а спереди и сзади, а в дальнейшем он будет вообще даже справа (что само по себе довольно противоестественно).

Сегодня мы должны пересечь пролив Малое море и пришвартоваться к противоположному, то есть к западному берегу Байкала. По ощущениям Малое море кардинально отличается от Большого Байкала. И я даже толком не могу явно сформулировать, в чём заключается это отличие, но оно определённо есть — и это не только моё наблюдение, но и товарищей. Тут как-то всё более камерно что ли, берегА недалеко друг от друга, да и до привычного нашего западного берега рукой подать (именно вдоль западного берега ходили мы маршруты от Листвянки до Ольхона, от Ольхона до Северобайкальска и даже часть маршрута на Святой Нос).

Наконец-то Байкал нас порадовал своим знаменитым чистым льдом, которого я так жду уже неделю как. Иногда лёд перемежался с небольшими пятнами снега, но чаще мы прямо-таки плыли по бескрайней водной глади — шли аки посуху, летели (зачёркнуто) порхали на крыльях счастья, залипали на трещины, отражения, облачка и медуз, на блины и луны, на рыб и внутренние клеточные органы навроде вакуолей и аппарата Гольджи. Весь мир был похож на огромную, в нежно-голубых тонах акварель: небо и Байкал сливались на горизонте в Великое Белое Ничто, и уходили в дымку, постепенно растворяясь в ней, бесчисленные мысы Ольхона. Я словила подзабытое с прошлого года чувство безумной эйфории, когда хочется прыгать, бежать далеко вперёд, ловя в охапку ветер, и петь, и смеяться, и любить всех вокруг. Ремарка: ни один сенотрусовец от этой моей эйфории не пострадал.

По дороге встретили деловитых местных рыбаков и отправились узнать, как обстоит их ничего. В результате народ чуть не накупил рыбы, а Вова совершенно случайно мог бы стать счастливым обладателем очередной ретро-машины, а именно — супер-позитивного жёлтого запорожца какого-то абсолютно лохматого года выпуска. Но, к сожалению или к счастью, не стал. Что ж, значит будет повод вернуться. А уж недоумевающее от вторжения в его жилище мохнатое Нечто внутри запорожца чего стоит!

Конкурирующий (а может и коллегирующий) видеооператор в лице Саши-геолога придумал отличный видеосюжет, когда вся группа стройной шеренгой должна была браво маршировать в направлении камеры. Стоит сказать, что и со спины сюжет смотрелся очень даже празднично, а в большой семье не щёлкай клювом, да.

Во второй половине дня снова поднялся ветер (конечно, его же уже давненько не было, и мы все страшно по нему соскучились). Благо, что ветер был не встречный, а попутный, но остановиться надолго в любом случае было решительно невозможно, поэтому финальный участок пути все проделали в своём ходовом и остановочном темпе. Ближе к берегу подо льдом вдруг стал очень отчётливо виден подводный мир. Не корраловый риф, конечно, рыбов нам к сожалению не показали ни одной, но тоже очень красочно и живописно. Какая там глубина — нам было неведомо: три, пять, десять, пятнадцать метров?

В половине пятого причалили к берегу. Казалось бы: сегодня мы прошли не то чтобы очень много километров — не больше обычного, но, видимо, ходовая и холодовая усталость накопились и дают о себе знать. Сегодня я чуть ли не впервые за поход почувствовала свои ноги.

Ставили палатку, борясь с ветром и проклиная всё на свете: за что нам это всё и когда всё это кончится. Кстати говоря, сегодняшнее место ночёвки кажется мне знакомым. Если я не ошибаюсь, здесь мы ночевали в марте 2023-го, а ещё останавливались для обеда во время большого катамаранного путешествия в далёком 2016-ом. Так что я тут уже считай совсем абориген. Но дорогу у меня всё равно не спросишь — топографический кретинизм, чтоб его.

И вот наконец палатки стоят, а мы всем скопом сидим-лежим-суетимся внутри. Варим на печке великолепную солянку (каждый вечер новый суп — вот это шик!), разгадываем вчерашнюю кровожадную данетку, играем в элиас. Мы с Катей и Вовой громко шуршим в тёмном углу конфетными фактиками. А как же иначе? Мы же здесь как-никак самые маленькие.

Миша предложил устроить вечер анекдотов. Поначалу эта идея была воспринята общественностью без особого энтузиазма, но в итоге как-то так получилось, что мы все отменно покачали пресс.

Под вечернюю суету бренчали с Вовой на гитаре, чем наконец-то соблазнили на то же самое геолога, (а если бы мы ему этого не разрешали — так он бы ещё сильнее же захотел). Саша, в отличие от нас, тихонько бренчать в уголочке не станет, а станет сопровождать каждый концертный номер небольшой лекцией, содержащей одновременно пояснительную бригаду и укор нас, что мы даже не знаем того-то и того-то.

На другом берегу Малого моря мерцает огоньками Хужир, ветер стих, и даже как будто потеплело. В палатке геолог, как заправский кот-баюн, усыпляет народ своими геологическими байками, а поход потихоньку подходит к своему логическому завершению. Осталось три ходовых дня и одна ночь в палатке.